Здесь и далее отрывок из книги "Дзен и искусство ухода за мотоциклом"Я уверен, что если пацаны в лагере должны достигать каких-то целей,
связанных с их "я", то это вселяет в них и энтузиазм, и дух товарищества,
но, в конечном счете, мотивация такого типа разрушительна. Любое усилие
с самовосхвалением в качестве конечной точки неминуемо завершится катастрофой.
Теперь мы за это платим. Когда пытаешься взобраться на гору, чтобы доказать,
какой ты большой, то почти никогда вершины не достигнешь. А если даже и
достигнешь, то победа окажется пустой. Для того, чтобы поддерживать победу,
придется доказывать ее себе вновь и вновь каким-нибудь другим образом --
снова, снова и снова, вечно стремиться наполнить фальшивый образ, с неотступным
страхом, что этот образ -- не истинен, и что кто-нибудь рано или поздно
это обнаружит. Это -- никогда не метод.

Из Индии Федр написал письмо о паломничестве на святую гору Каилас --
к истоку Ганги и обители Шивы, высоко в Гималаях -- в обществе святого
человека и его последователей.

Он так и не дошел до горы. На третий день он в измождении сдался, и
паломничество продолжалось уже без него. Он писал, что физическая сила
у него была, но физической силы недостаточно. У него была интеллектуальная
мотивация, но этого тоже не все. Он не думал, что самонадеян, но считал,
что предпринимает паломничество ради расширения собственного опыта,
ради достижения понимания для самого себя. Он пытался использовать
гору в собственных целях -- так же, как и само паломничество. Он расценивал
себя как неизменную сущность, а не паломничество и не гору, и поэтому
оказался к нему не готов. Он размышлял, что другие паломники -- те, что
достигли горы, -- возможно, чувствовали святость горы настолько сильно,
что каждый шаг для них был актом преданности, покорности этой святости.
Святость горы, вселенная в их души, давала им силы вынести гораздо больше
того, что мог вытерпеть он, обладавший большей физической силой.

Для нетренированного глаза эгоистическое карабканье в гору и самоотверженное
карабканье могут показаться совершенно идентичными. Оба вида скалолазов
ставят одну ногу перед другой. Оба вдыхают и выдыхают воздух с той же частотой.
Оба останавливаются, когда устают. Оба идут вперед, когда отдохнут. Но
какое же между ними различие! Эго-скалолаз подобен инструменту, калибровка
которого сбилась. Он переставляет ногу на секунду раньше или позже. Он,
скорее всего, не увидит прекрасных лучей солнца, струящихся сквозь кроны
деревьев. Он продолжает идти, даже когда небрежность шага указывает на
то, что он устал. Он отдыхает, когда не надо. Он смотрит вверх на тропу,
пытаясь увидеть, что впереди, даже когда знает, что там, поскольку посмотрел
туда секунду назад. Он идет слишком быстро или слишком медленно в существующих
условиях, и когда разговаривает, то говорит всегда о каком-то другом месте,
о чем-то другом вообще. Он здесь, но его здесь нет. Он отрицает "здесь",
оно не приносит ему радости, он хочет находиться на этой тропе дальше,
чем то место, где он сейчас, а когда попадает туда, это также не принесет
ему счастья, потому что тогда оно будет "здесь". Все, чего он ищет,
все, чего он хочет -- вокруг него, но он этого не желает, потому что оно
-- вокруг него. Каждый шаг -- усилие, и физически, и духовно, поскольку
он представляет свою цель внешней и отдаленной.